Некоронованные короли Америки - Страница 122

122

Один из них

Зовут его Дэвид Карр. Еще несколько лет назад в мире большого бизнеса о нем никто не знал. Больше того, не знали о нем и в мире бизнеса небольшого. Карр подвизался на журналистском поприще, будучи мелкой газетной сошкой, из тех, кто с утра до вечера рыскает по Нью-Йорку в поисках информации для одного из китов американской журналистики Дрю Пирсона. Сегодня этот, плотного сложения, с развязными манерами, с бегающими глазками, мужчина восседает в президентском кресле «Фаирбэнкс Уитни» — компании хотя и не самого первого калибра, но занимающей вполне определенное место в военном бизнесе.

Не так-то просто среди видавших виды американских предпринимателей стяжать славу одного из самых оборотистых и беззастенчивых дельцов. Карру это удалось. Его коллега, калифорнийский финансист Кранстон, характеризуя бывшего газетчика, однажды заметил: «Если ему удастся прожить еще полсотни лет, я не удивлюсь, если он прикарманит все деньги в Америке».

Говорят, что в каждой шутке есть доля правды. Во всяком случае, Карр действительно стремится прикарманить как можно больше. При этом президент «Фаирбэнкс Уитни» отнюдь не проявляет особой щепетильности и разборчивости в средствах. Больше того, собственную беззастенчивость он возвел в своего рода принцип, которым кокетничает и который рекламирует.

Памятуя, очевидно, о своей прежней профессии, в свободное от деловых обязанностей время Карр настрочил книгу, которую назвал «Борьба за контроль». Под «контролем» этот теоретик от бизнеса и бизнесмен от теории понимает захват позиций в промышленных фирмах и банках. А в слово «борьба» он вкладывает смысл, не имеющий ничего общего ни со спортом, ни с чем-либо еще, вмещающимся в рамки того, что принято называть этикой и порядочностью. «Правила, — провозглашает этот представитель новейшей формации американских бизнесменов, — существуют для того, чтобы их нарушать». А вот еще: «Сражения в конторах и правлениях наших крупнейших корпораций — это беспощадная борьба, показывающая худшее в человеке».

Не правда ли откровенно? Впрочем, к самому Карру такая характеристика относится в полной мере, что он и не считает нужным скрывать.

Откуда же взялся этот новоявленный воротила, каким образом в течение нескольких лет ему удалось из мелкого репортеришки скандальной хроники превратиться в респектабельного президента влиятельной военной корпорации, почему коллеги прочат Карру «блестящее будущее», считая его восходящей звездой американского бизнеса?

Сам Карр в полном соответствии с истертой рекламной моделью американской пропаганды рассказывает о себе традиционную сказочку, составленную в сусальнорождественских тонах. Сидя у себя в конторе в низком кресле, в помятой, мокрой от пота рубахе, со сбившимся набок галстуком немыслимой расцветки, в ярких, до рези в глазах, канареечного цвета подтяжках, он проникновенным голосом рассказывает, что родился в нью-йоркской трущобе. Мальчишкой ушел от родителей и тяжким трудом вынужден был зарабатывать себе на пропитание. Откладывая цент за центом, получив на эти трудовые гроши образование, собственными руками проложил себе дорогу к успеху.

Однако хилая сказочка эта рассчитана на легковерие собеседника. Стоит покопаться в справочниках, как картина предстает в совершенно ином, хотя и не соответствующем привычной схеме американской пропаганды, виде. Дэвид Карр действительно родился в нью-йоркском районе Бруклин в 1918 году. Но детство провел не в трущобах, а во вполне респектабельном особняке средних буржуа, принадлежавшем его отцу, Папаша Карр был известным в Нью-Йорке торговцем алмазами, которые импортировал из Южной Африки.

Так что насчет трудовых грошей и учебы на последние крохи Дэвид Карр, мягко выражаясь, приврал. Алмазных крох родителя вполне хватало ему на учебу в дорогих частных колледжах. Папа Карр мечтал видеть сына блестящим офицером. С этой целью он определил своего отпрыска в военную академию в Сан-Антонио в Техасе. Однако военная дисциплина была не по нутру юному наследнику торговца алмазами. Сказалась, очевидно, фамильная коммерческая жилка, и он вернулся в Нью-Йорк, где закончил торговую школу.

После смерти отца дела семейства пошатнулись. И Дэвиду Карру пришлось перепробовать немало профессий. Впрочем, долго он не задерживался нигде. Журналистика привлекла внимание Карра отнюдь не потому, что он рвался «сеять разумное, доброе, вечное». Слишком циничный, чтобы уверовать в вечное», слишком беспринципный, чтобы быть приверженным к доброму, и слишком расчетливый и практичный, чтобы поклоняться разумному, Карр задержался на журналистской ниве по совершенно иной причине.

С детства отравленный бесом сребролюбия, не верящий ни во что, кроме доллара, он рвался к одному — к богатству, и только к нему. Колеся по огромному Нью-Йорку в поисках сплетен, скандальных подробностей бракоразводных процессов или кровавых деталей убийств, втираясь в великосветские гостиные, подглядывая в замочные скважины дверей, ведущих в «коридоры власти», он видел в этом не цель, а средство. Думал не о громком журналистском имени, а о том, чтобы установить связи с теми, кого всесветные мещане именуют «нужными людьми», стремился постигнуть сложный, хитрый и грязный механизм, движущий американским бизнесом и политикой.

Надо сказать, что в этом Карр преуспел вполне. Дрю Пирсон — шеф пронырливого репортера — фигура в газетном мире США заметная. Многие ему не доверяют, большинство не любит, и почти все боятся. Хорошо информированный, владеющий многими тайнами американского высшего света, Дрю Пирсон на своем веку уничтожил не одну репутацию, был источником многих громких политических скандалов и сенсационных разоблачений. Не будем касаться здесь истинных пружин подобной деятельности одного из столпов буржуазной журналистики Соединенных Штатов, — это особая тема. Скажем лишь о том, что портить отношения с этим влиятельным человеком мало кто решается в Америке. Если не дружбы, то сотрудничества с ним или, по крайней мере, его нейтралитета ищут многие влиятельные деятели из политических кругов и делового мира США.

122